© 2010—2013, АГТ-ЦСИ
E-mail: [email protected]
Сейчас все активно обсуждают и критикуют «Стратегию-2012». Критикуют, в основном, сам документ, обсуждают, главным образом, Мацкевича.
Но сам текст невозможно серьезно воспринимать и критиковать вне учета программы культурной политики. А вот тут и… засада. Любое повествование — ограничено и ситуативно.
Поэтому воспользуюсь текстом для семинара. Может, кто-то преодолеет «многобукф» и что-нибудь поймет.
Культурная политика — это продолжение программы исследования и развития мышления
Культурная политика как программа общественно-исторических преобразований Беларуси появилась 1994 году. «Официальным» публичным объявлением программы можно считать текст «Беларусь: вопреки очевидности» Владимира Мацкевича, вышедший в 1994 году в журнале «Культурная политика». Но истоки и корни данной программы следует искать за полстолетия до выхода этого текста.
Культурная политика — это современный этап развития программы исследования мышления в рамках системо-мыследеятельного подхода (СМД-подхода). Начало этому подходу было положено в Московском методологическом кружке (ММК) под руководством Георгия Петровича Щедровицкого в 50-е годы ХХ века.
В истории ММК[1] можно выделить несколько этапов исследования мышления, в которых изменялся сам объект исследования:
Владимир Мацкевич, автор программы культурной политики в Беларуси, был учеником Георгия Петровича Щедровицкого и в своей деятельности продолжает работу в рамках СМД-подхода, продолжает развивать методологию на следующем этапе.
Методология всегда ставила себе задачу разобраться с тем, что такое мышление, но не только из любопытства, а чтобы эффективно организовывать мышление. Изменение объектов исследования в развитии методологии связано не только с внутренней логикой и наработкой знаний о мышлении. Историю методологии невозможно понять вне контекста социальных и политических обстоятельств, в которых она развивалась, вне знаний о месте и устройстве институтов мышления. Последние этапы развития были тесно связаны с перестройкой и последующим распадом СССР, проникновением в советское общество плюрализма и зачатков демократического управления, в которых стали развиваться (осваиваться) новые для этого общества формы мышления.
Организационно-деятельностные игры, проводимые методологами в различных областях деятельности в перестроечные годы, оказались в эпицентре социальных и исторических процессов. Решение проблем затрагивало не просто вопросы организации деятельности (пусть и сложной), но вопросы политического и социального характера. Так, в управление предприятиями стали вводиться демократические процедуры типа выборов директоров, в ходе решения вопросов о развитии тех или иных отраслей возникала необходимость переоценки ценностей и пересмотра истории, пересмотра целесообразности способов хозяйствования. А это означало, что для решения проблем следовало работать не «внутри» тех или иных систем деятельности, как это умели методологи. Решение проблем требовало выхода за эти границы, требовало работы с разными рациональностями, разными логиками и возможностью соединения их в одном пространстве. Эту задачу мы можем наблюдать в любой ситуации, когда в решении той или иной проблемы сталкиваются различные субъекты. Все заинтересованы в решении проблемы, и все имеют разную форму отношения к этой проблеме. Для одних логика движения к решению определяется профессиональной деятельностью (и здесь может быть конфликт нескольких деятельностей), для других — полнотой реализации ценностей и идеалов (и здесь тоже могут быть содержательные конфликты), третьи — используют логику борьбы, игры или соревнования.
В 1980-х годах ОД-играм, как методу СМД-подхода, был брошен вызов: способен ли СМД-подход рационализировать эту ситуацию, способен ли организовать такое взаимодействие на принципах разумности, но не силы. Ответом на этот вызов и стало развитие последнего этапа — «культурной политики».
Само название «культурная политика» возникло довольно случайно в конце 1980-х годов. Тогда Союз кинематографистов СССР, одним из первых вступивший на путь реформ, на волне перестроечного энтузиазма заказал методологам ОДИ, посвященную развитию национального кинематографа. Именно там была запущена методологическая разработка концепта «культурной политики». Под влиянием результатов прошедшей игры при Союзе кинематографистов была создана Школа культурной политики и менеджеров культуры. Первоначально предполагалось, что она будет готовить менеджеров культуры, которые должны были проводить в жизнь новые реформаторские идеи, в том числе и в кинематографе в национальных республиках бывшего СССР. Собственно внедрение и распространение идей реформирования в этой сфере и стали называть культурной политикой. Но через несколько лет такое представление о культурной политике оказалось неадекватным и забылось, т.к. в стремительно развивающихся социальных изменениях такая организация деятельности не имела перспектив. Изменения происходили быстрее, чем успевали готовить менеджеров перемен. Изменения требовали не менеджерского подхода к реализации реформ в сфере культуры, а полноценного политического участия.
На этом разработка и концептуализация культурной политики не закончилась, а только началась. Методологи, проводившие ОД-игру, посвятили дальнейшей проработке концепта культурной политики серию своих семинаров, на которых были выдвинуты ее различные версии и трактовки. Со временем одна из таких версий оформилась в идеологию и программу московской Школы культурной политики (ШКП), возглавляемая Петром Щедровицким, сыном Георгия Петровича. Она существует до сих пор, однако «культурная политика» там рассматривается не как новый этап или продолжение программы развития методологии на новом этапе, но как частная, локальная область методологической практики.
Другая версия разрабатывалась и оформлялась В. Мацкевичем. Эта разработка началась в Латвии. Там была организована «Рижская школа культурной политики», основным объектом которой стала сфера образования. В работе этой школы происходил поиск путей и возможностей выхода мышления от локальных, отраслевых проблем и задач к задачам национального уровня и проблемам независимой и суверенной страны. Там разрабатывалась реформа национальной системы образования. Итоги работы легли в основание книги «Полемические этюды об образовании», изданной в Лиепае в 1993 году, где на материале сферы образования вводятся основные схемы и категории культурно-политической деятельности. Затем работа продолжилась в Москве, где основным предметом анализа стали условия и возможности разворачивания культурной политики как программы, направленной на преобразование страны и нации. В результате, было обоснована бесперспективность такого рода программы для России, но возможность ее реализации для Беларуси[2]. Затем, уже в Минске были сформулированы основные положения культурной политики в Беларуси, на основании тех вызовов и задач, которые стояли перед молодым независимым государством и продолжают быть актуальными для Беларуси по сей день. Именно в этой версии культурная политика развивается как новый этап развития методологического подхода (СМД-подхода).
В культурной политике как в развитии методологического движения сходятся три компонента:
Несмотря на то, что исторические обстоятельства способствовали появлению и развитию в Беларуси новых форм мышления (плюралистичного, полиподходного), тем не менее, после 70-и лет советской жизни и целой серии предыдущих культурных катастроф практически не было институциональных оснований для развития таких форм мышления. Проще говоря, в момент обретения независимости в Беларуси не существовало ни готовых структур, ни опыта, ни знания, каким образом разным субъектам решать вопрос о будущем Беларуси, как искать обдуманные, разумные решения большого числа непростых вопросов в жизни страны. Был опыт директивного решения «сверху», был опыт «захвата» решений через власть и силу, но не было опыта и институций для критики, проработки и согласования решений. Поэтому любознательная исследовательская задача (анализ того, как устроено мышления) получила практический смысл — институционализация мышления в Беларуси.
Программа культурной политики — это программа действий по преобразованию Беларуси через организацию и упорядочивание коллективного мышления, объектом которого является Беларусь и ее актуальные проблемы. И это упорядочивание осуществляется через деятельное включение в качестве одного из субъектов преобразования страны, через диалог и взаимодействие в поле политики — в поле «ведения общих дел».
Итак, выросши из исследований мышления, программа культурной политики в Беларуси сохранила собственно методологические задачи (развитие методов анализа мышления, развитие представлений о мышлении), но еще и обогатилась задачами социально-политического характера. И если первые решаются преимущественно в узком порядке (методологические семинары, специальные игры), то решение социально-политических задач невозможно без широкого привлечения людей, без позиционирования в социально-политическом поле, без предъявления программы в публичном пространстве.
Каким образом программа предъявляется? Прежде всего, она проявляется и предъявляется через действия, через обращение к актуальным задачам и проблемам преобразования тех или иных институций в современной Беларуси (См. ниже: «Краткая хронология реализации культурной политики в Беларуси»). Учитывая, что в 1994 году действительным субъектом культурной политики являлся один человек — Владимир Мацкевич, то «тактика» реализации программы имела свои особенности.
Первая из них — это принцип: «действуем там, куда дотягиваются руки». Поскольку реформированию подлежало практически все социальное устройство Беларуси, а ресурсы программы всегда были ограничены (доступ к институциям, численность сторонников и т.д.), то практически любая сфера, если она оказывалась доступна для действия, становилась сферой разворачивания программы. Тем не менее, выделяются несколько сфер, которым в рамках задачи институционализации мышления отводится самое важное место и на которые были направлены специальные усилия: система образования, средства массовой информации (коммуникации), или публичная сфера, организация политической жизни на демократических принципах.
Вторая особенность — это акцент на «запуске» процессов. Культурно-политические действия направлены на то, чтобы организовать рефлексию в деятельности каждой из сфер, начать там процессы осмысления, диалога и коллективного мышления по поводу будущего страны. Задача «довершения» и точной организации каждой отдельной сферы или отдельного вопроса не ставится. И не только в силу недостаточности ресурсов, но и в силу приверженности принципам отрытого общества, или общества с открытым будущим. В рамках культурной политики чаще всего предлагаются и продвигаются организационные и процедурные принципы, но не окончательные решения. Но это не означает «решительного и твердого» предложения решений. Только на базе сильных предложений, подкрепленных деятельной позицией, можно запускать какие-то процессы. Иначе, все будет заканчиваться абстрактным обсуждением процедур, но не их запуском. Начало освоения процедур и означает запуск процессов.
Третья особенность связана с методологической базой программы культурной политики и теми методологическими задачами, которые перед ней стоят. Поэтому действия в рамках программы всегда сопровождаются специальной организацией методологических семинаров, в которых происходит рефлексия и осмысление программы, развитие средств и инструментов мышления, а также подготовка методологов.
Условия понимания программы
культурной политики и работы с ней
Совокупность действий в рамках программы культурной политики, которую можно увидеть в «Краткой хронологии…», является именно хронологией, но никак не историей. История требует интерпретации и понимания смысла действий, их связанности друг с другом. Такая интерпретация возможна только при удержании нескольких рамок, в которых эта хронология может обрести смысл.
Первая рамка — «культурная политика как этап развития СМД-подхода, развития исследований мышления» — в самых общих чертах изложена выше.
Вторая рамка — «программа как форма организации деятельности». Без понимания того, каким образом, за счет чего и на каких основаниях связываются друг с другом отдельные действия, нет возможности понять значимость тех или иных действий, а также оценить эффективность. Слово «программа» здесь употребляется не случайно, а осознанно и категорично.
Культурно-политическая деятельность организована программно. Программа — это такая форма организации мышления и деятельности, которая работает не с воплощением заранее продуманных и четко прописанных объектов (как, например, проекты), а с запуском и управлением процессами, в которых решаются определенного рода задачи. В программах сложно говорить о целях. Они будут либо очень абстрактными и общими ориентирами, либо, наоборот, конкретными и ситуативными. Так, в каждый момент времени в работе в той или иной сфере в рамках программы культурной политики можно говорить о тех или иных целях, которые действительны на протяжении более или менее длительного времени: например, организовать телевизионную передачу, исследовать ту или иную сферу или ситуацию, сорганизовать коллективное действие и т.д. Но эти цели формируются в конкретной ситуации, через специально организованную работу целеполагания, в которой участвуют все действующие в данный момент в рамках программы субъекты. Достижение этих целей не означает, что программа реализована, а лишь только означает необходимость снова организовывать целеполагание, исходя из ситуации и субъектов, действующих в ней.
Программная организация деятельности необходима, прежде всего, когда имеется высокая степень неопределенности условий деятельности (и нет возможности просчитать и предусмотреть все факторы и условия, влияющие на результат). Во-первых, любая сложная деятельность, направленная на изменение общественной жизни, характеризуется такой высокой степенью неопределенности. Во-первых, объект деятельности интенционален, т.е. небезразличен к воздействиям и его «реакция» не может быть просчитана никакими средствами. Все достижения науки в этом отношении способны учитывать только то, что будет «если ничего не изменится». Кроме того, в сфере общественных отношений действует не один деятель (пусть и коллективный), а различные субъекты с собственными интересами и целями (близкими или противоположными). Кроме того, воздействие на ситуацию оказывают «естественные» процессы, действие которых не доступно управлению, также возникают аккумулятивные эффекты, предугадать которые в том числе практически невозможно. Таким образом, любые изменения в состоянии сложных социальных (политических) объектов являются результатом контаминации воздействия многих сил.
Можно ли в таком случае ставить себе целью достижение какого-то конкретно описанного результата, как это делается, например, в проектировании? Это возможно только в случае нивелирования или контроля иных воздействий, а фактически, уничтожения иных субъектов, имеющих собственные цели и интересы в этой сфере. Такого рода проектное отношение к общественным явлениям и процессам практиковалось большевиками и фашистами, которые эффективно изменяли социальную реальность в соответствии с четко прописанными целями и определенными результатами.
Программная организация предполагает, что каждое действие есть вклад, или «реплика», в сложном взаимодействии, которые делаются с учетом того, чтобы общая ситуация или процессы стали ближе к тем ориентирам, которые имеются в программе. Каждое действие требует анализа сложившейся на данный момент ситуации и определения целей (целеполагания), в соответствии с рядом ориентиров или рамок, которые, собственно, и задают «содержание программы». Таким образом, каждое действие — уже произведенное или только планируемое — должно выстраиваться (или пониматься и интерпретироваться) через призму таких ориентиров.
Сложные виды деятельности имеют и сложную систему ориентиров. Эта система строится как три ортогональных плоскости, каждая из которых задает ориентиры определенного типа:
— С чем мы имеем дело?
— Ради чего или зачем мы действуем?
— Как, какими способами и методами мы действуем?
«Парадигматика» программы,
или объектно-онтологическая плоскость
Любая деятельность или даже действие человека опирается на определенную онтологию, или представления о том, с чем он имеет дело. Строитель смотрит на кирпич как на строительный материал и видит в нем определенные характеристики прочности, устойчивости к воздействиям и т.д. Воин видит в нем орудие и оценивает дальность полета и пробивную силу. Художник рассматривает тот же объект как элемент пейзажа. Если каждому из них задать вопрос: «Что такое кирпич?», то мы получим разные, но в равной степени верные ответы. Каждый будет исходить из собственной (в данном случае, профессиональной) онтологии. Онтологии можно сравнить с трафаретом или призмой, сквозь которую мы смотрим на очень сложный мир, и он нам предстает в таком виде, что мы можем в нем ориентироваться и действовать, мы «знаем», что есть сущность тех или иных предметов или объектов. Онтология упрощает мир и делает его доступным разумному отношению.
Уже давно прошли времена, где вопрос об онтологии (что есть мир) решался как вопрос об истинном знании о мире. Мы живем в «описаниях мира» и можем менять их. Но не можем действовать без них. Если мы что-то делаем, нам надо знать и иметь минимальные представления о том, что есть объект нашего действия. Иначе, это действие не имеет смысла, это просто мышечная активность. Сложность мира и многообразие позиций, в которых действует современный человек, требует умения работать с онтологиями, отделять их от мира объектов.
Однако даже узкопрофессиональные онтологии «прирастают» к людям, и они начинают видеть мир в соответствии со своей профессией. Еще хуже дело обстоит со сложными онтологиями, касающимися не профессиональной деятельности, а отношения и действий в социальном мире, в общественных отношениях и в политике. Там онтологии приобретают форму мировоззрения и практически не поддаются рефлексии без специальных усилий. Для любого человека способность рефлектировать то описание мира/общества/политики, которым он пользуется, повышает разумность его индивидуальных действий. По отношению к политическим или общественным программам восстановление онтологических оснований — один из важнейших шагов в их осмыслении. Если мы пытаемся разобраться с программой развития системы образования, то, прежде всего, необходимо выяснить, каким образом представляется само образование, в каких схемах и категориях оно схватывается. И дело не в том, чтобы оценивать истинность этих схем и категорий, но в том, чтобы понимать действия, совершаемые по отношению к образованию, чтобы давать оценку адекватности и обоснованности данной онтологии деятельностной позиции и ситуации действия.
Онтологические основания — это одна из плоскостей, задающая ориентиры программы. Они «вводят» объекты, с которыми имеет дело программа, свойства и качества этих объектов, в том числе их способность к трансформации.
Большинство предлагаемых в Беларуси (да и не только) программ базируется на онтологиях, которые не осмыслены, не подвергаются критике, а принимаются как само собой разумеющиеся. Чаще всего эти основания тянутся либо из советского обществоведения (с базой диалектического материализма), либо также некритично заимствуются из западной политологии или политической практики. В итоге, получается эклектичный и противоречивый коктейль, на котором невозможно построить сколь-нибудь осмысленную и адекватную деятельность. Это касается как государственных программ, так и их аналогов в гражданском обществе. Без обсуждения оснований невозможно скоординировать действие нескольких программ. Обычно такая координация выливается в «определение понятий», где начинается поиск устраивающего всех или истинного понятия. Но не ведется онтологическая работа — не ведется разбор оснований и их комплексирование, или построение конфигураций.
В качестве онтологических оснований культурной политики следует рассматривать представления о культуре как об основном объекте воздействия культурной политики, представления о политике, или политическом поле, как о пространстве осуществления этих действий, а также представления о границах разумных общественно-исторических действий как необходимые представления о мышлении и деятельности в общественно-исторических ситуациях.
«Прагматика» программы,
или плоскость ценностей и идеалов
Ценности и идеалы, бесспорно, выступают ориентирами для целеполагания в программе, определения эффективности ее продвижения. Однако следует специально оговорить, как именно, в каком формате ценности организуют работу в программе.
Одна и та же вещь может быть ценностью, а может и не быть ею. Демократия, право, независимость — все это может быть «объективным фактом», который обнаруживается или не обнаруживается по определенным критериям и индикаторам. Но эти же вещи могут выступать в совсем ином качестве, а именно: как ценности и идеалы. И эти разные ипостаси по-разному организуют наше мышление и наши действия. Объективный факт отсутствия демократии в Беларуси может быть учтен или оспорен. Демократия в Беларуси как ценность и идеал является мерилом или критерием, чтобы совершать одни действия и не совершать другие, чтобы давать оценку событиям и явлениям как позитивным или негативным. Ценности и идеалы позволяют отличать добро от зла, плохие дела от хороших.
Важно различать, когда мы говорит о тех или иных вещах, как об объектах (которые можно создавать, изменять и т.д.), и о них же, как о ценностях. Демократия может быть целью действия, если мы определимся с вполне конкретными характеристиками вполне конкретных аспектов политической жизни, которые в принципе можно достичь. Но демократия как ценность (как принцип, возведенный в ценность) есть ориентир, который позволяет решить, правильно ли мы действуем.
Ценности нельзя выставлять в качестве результата (цели), к которому мы стремимся в своей деятельности. Ценности и идеалы очерчивают границы и позволяют выбирать направления действия, выбирать прототипы и образцы. Например, провозглашая Беларусь ценностью мы будем считать неправильными и требующими остановки все действия, направленные на ликвидацию суверенитета страны. Но будем искать пути и механизмы, которые позволят удерживать независимость и развиваться стране.
Ценности и идеалы не существуют сами по себе, ценности и идеалы — это статус, который придается тем или иным явлениям, вещам, понятиям, идеям. Этот статус может быть незыблем очень долгое время — тогда, говорят о «вечных ценностях». Но никакие ценности не вечны в том смысле, что «ценность» — это результат оценивания и идеализации. А значит, ценности могут и должны переоцениваться. Коль скоро ценности — это результат некой работы по оцениванию, то возможно и согласование ценностей, совместное проведение такой работы.
Ценности в культурной политике изложены в виде либерально-консервативной доктрины, которая может быть свернута до небольшого набора базовых ценностей или развернута в большой идеологический текст.
«Синтагматика» программы,
или организационно-деятельностная плоскость
«Синтагматика» программы или организационно-деятельностная плоскость содержит в себе описание механизмов, инструментов и стратегий реализации культурной политики.
Все, что касается ответа на вопрос «Как?», необходимо рассматривать отдельно. Инструменты и способы действия имеют свои собственные критерии оценки: например, эффективные или нет, достигающие результата или нет. Инструменты вне морали. Но инструменты и способы действия должны быть соотнесены как с плоскостью прагматики, так и онтологической плоскостью на предмет их адекватности материалу и моральной «пригодности».
Отделение организационно-деятельностной плоскости от онтологии и развитие организационно-деятельностных схем является одним из важнейших шагов, проделанных в методологии СМД-подходом. Программа культурной политики максимально использует наработанный материал. Специфическим является именно использование схем, а не наборов отдельных способов действий, зарекомендовавших себя. В беларусской действительности мы регулярно сталкиваемся с тем, что «хорошие» методы переносятся из ситуации в ситуации, поскольку они когда-то доказали свою эффективность.
Задача деятельностных схем — задать необходимую и достаточную картину деятельности, в которой будут обозначены «пустые места» (позиции) для деятелей, связи и отношения между ними. Наполняя такую схему ситуативным материалом, мы получаем знание о том, чего не хватает, что необходимо делать и т.д.
Деятельностные схемы позволяют выстраивать стратегии и тактики действий, тем самым, задавая третью сторону (плоскость) в определении того, что делать в каждый конкретный момент времени и как понимать и интерпретировать действия других.
Основные деятельностные схемы, которые используются в культурной политике, — схема диалога и схема рефлексивного управления и игры.
Таким образом, для анализа и понимания программы культурной политики необходимо разобраться с наполнением этих трех плоскостей. Это наполнение может выступать рамками и инструментами, которые используются для критики, анализа, оценки и включения в программу.
Краткая хронология
реализации культурной политики в Беларуси
Разворачивание программы культурной политики в Беларуси начиналось со сферы образования, а затем постепенно возникали новые параллельные линии движения в СМИ, в политической деятельности, в бизнесе. Наиболее важные действия в реализации культурной политики в Беларуси складываются в следующую хронологию:
— для Министерства образования РБ составлена служебная записка по проблеме разработки стандартов образования РБ (июнь 1993 года);
— проведена международная конференция «Образование и повышение квалификации работников образования: методологические, управленческие и психолого-педагогические аспекты» (декабрь 1993 года);
— проведена управленческая сессия-семинар в сфере образования с участием Министерства образования РБ, всех государственных научно-исследовательских институтов образования (Республиканский институт профессионального образования, Институт повышения квалификации, Республиканский институт высшей школы, Национальный институт образования), ряда общественных объединений, а также журналов и газет педагогической тематики (осень 1994 года). По итогам сессии-семинара подготовлена т.н. «Зеленая тетрадь», где были представлены основные результаты-оценки объема работ, необходимых для проведения реформы образования, обозначены основные проблемные точки, намечен черновой план работ.
— выход серии аналитических публикаций в «Беларусской деловой газете», еженедельнике «Беларусской рынок», газетах «Знамя юности», «Беларуская маладзёжная»;
— выход в эфир регулярных аналитических радиопередач по предвыборной ситуации 1994 года на радиостанции «Беларуская маладзёжная»;
— выпуск телепередач на Беларусском телевидении: информационно аналитической передачи «Проспект» (1994 год), передачи об основных понятиях рыночной экономики «Это мы не проходили» (1995 год), а также передач «Студия 600», «Столица».
— концептуально-теоретическую и методологическую разработку;
— создание Ассоциации инновационных школ;
— издание бюллетеня обновления гуманитарного образования (издавался до 1999 года);
Основные идеи концепции продвигались через участие В. Мацкевича в работе парламентской Комиссии по закону об образовании (до разгона Верховного Совета РБ осенью 1996 года).
— участие в создании газеты «Рабочий»;
— разработка Концепция деятельности независимых профсоюзов, которая была принята.
— проведение организационно-деятельностной игры «Разработка победной стратегии для Беларуси: сценирование, проектирование, программирование» (март 2005 года, Киев), инициированная группой лидеров гражданского общества «Разам»;
— оформление «Стратегии-2006», популяризация стратегии среди различных субъектов гражданского общества (поездки в регионы);
— переговоры с А. Милинкевичем как потенциальным «единым» кандидатом от демократических сил по поводу стратегии действий на президентских выборах, в которых стратегия была одобрена лидером, но не принята к действию его командой.
— проведение серии «малых игр» по проблемам местных сообществ и качества жизни, в результате которых оформляется «Технология по возрождению местных сообществ в Беларуси», а также «Концепция качества жизни»;
— проведение серии экспедиций по малым городам Беларуси, исследование действием качества и образа жизни. По итогам издана книга «Игра в города».
— разработка стандартов гражданского образования (по заказу Ассоциации гражданского образования);
— проведение организационно-деятельностной игры «Гражданское образование — продолжение или начало» (март 2007 года, Геттинген, Германия);
— разработка «Концепции гражданского образования» и оформление учебного курса.
— проведение конференция «Десоветизация. Беларусь, XXI век»;
— выпуск серии аналитических материалов, проведение консультаций и круглых столов по оценке процессов европеизации и демократизации Беларуси, стратегии ЕС в отношении Беларуси;
— проведение организационно-деятельностной игры «От общих оснований к солидарным действиям: программа участия Беларуси в процессе европейской интеграции» (март 2006 года, Геттинген, Германия);
— создание Международного консорциума «ЕВРОБЕЛАРУСЬ» (2007 год);
— интеллектуальное обеспечение, организация и подготовка действий беларусской делегации на Первом и Втором Форумах гражданского общества Восточного партнерства (2009, 2010 годы);
— инициирование и формирование Национальной платформы Форума гражданского общества Восточного партнерства (2009 год);
— учреждение Центра европейской трансформации как аналитического центра по обеспечению процессов европеизации Беларуси (2010 год).
— запуск серии семинаров по концептуализации идеи университета;
— проведение организационно-деятельностной игры «Разработка программы и стратегии создания университета в современной Беларуси» (май 2010 года, Геттинген, Германия).
Текст впервые был опубликован в персональном блоге Татьяны Водолажской в «Живом Журнале»:
— http://ta-ta-aht.livejournal.com/37931.html
— http://ta-ta-aht.livejournal.com/38285.html
[2] Статья А. Солженицына «Как нам обустроить Россию?», вышедшая в 1993 году, стала толчком к широкой интеллектуальной дискуссии о возможности и механизмах переустройства страны. В качестве реплики этой дискуссии В. Мацкевичем была написана статья «Чего нам не хватает, чтобы обустроить Россию» (опубликованная в журнале «Бизнес и политика» в 1996 году). В статье анализируются условия и возможности разумного принятия решений о будущем страны, которые выступают допущениями и условиями возможности культурной политики.
[3] Мацкевич В. Введение первое. Область определения проблемы // Беларусская демократия: вопреки очевидности; Бабайцев А. Глубина зрения, или как Мацкевич вглядывается в Беларусь. Предисловие // Беларусская демократия: вопреки очевидности.
© 2010—2013, АГТ-ЦСИ
E-mail: [email protected]