© 2010—2013, АГТ-ЦСИ
E-mail: [email protected]
Тезисы к докладу на первой конференции Агентства Гуманитарных Технологий «Развитие идей культурной политики в контексте современной истории Беларуси»
1. Общая характеристика социальных исследований и социального знания в рамках культурной политике.
Культурная политика в отношении сферы производства, трансляции и употребления знания о социуме характеризуется несистематичностью и вспомогательным характером.
Сфера социальных исследований и социального знания до последнего времени не была сферой специального культурно-политического действия. При этом все действия в тех или иных сферах (политике, образовании, социальной работе, развитии гражданского общества и др.) сопровождались более или менее полными исследованиями социальных аспектов и получением и фиксацией тех или иных фрагментов социального знания. Среди таких фрагментарных и в тоже время необходимых для культурной политики обращений можно выделить несколько компонентов социальных исследований и получения социальных знаний:
— критика знаний о Беларуси, социальных процессах, явлениях и т.д. (особенно в начале разворачивания культурной политики). Здесь отмечался как общий недостаток знаний, так и недостаток «современных» знаний, что предполагало время и контекст их появления, а также методы и подходы в которых оно производится.
— наработки в области описания отдельных сторон беларусской реальности (эмпирические знания), предваряющие культурно политические действия и сопровождающие их (анализ политической ситуации накануне выборов, оценка состояния системы школьного образования через категорию функциональной грамотности, анализ состояния НГО и гражданского общества, анализ состояния местных сообществ и качества жизни в малых городах.)
— понятийная и концептуальная работа (построение и развитие отдельных понятий и концептов) для исследования беларусского общества (функциональная грамотность, сообщества, качество жизни, гражданин Беларуси и др.)
— реализация специфических методов получения тех или иных знаний об обществе для культурно политических действий (исследование действием и ОДИ), а также концептуальные оформления этих методов[i].
— предъявление принципов и оснований для понятийной и концептуальной работы в рамках культурной политики (по гражданскому образованию, по понятию качества жизни и организации городских исследований).
Все эти «фрагменты» социального знания представлены были крайне неравномерно и не систематично. Он «возникали» как дополнительное сопутствующие действия для продвижения по тем или иным направлениям. Кроме того, они по-разному воспринимались как потребителями социального знания (политиками, деятелями НГО), так и специалистами.
Специалисты (социологи, исследователи политики и т.д.) преимущественно игнорировали представляемые результаты как претендующие на статус научных. По крайней мере, в публичном интеллектуальном пространстве не появлялось какого-либо профессионального отношения практически ни к одному из перечисленных выше аспектов. Исключение составляют рецензии Ю.Чаусова (на книгу «Функциональная грамотность) и А.Ластовского (на книгу «Становление нации в Беларуси. От подданства к гражданству), где высказывается отношение и дается оценка предлагаемым описаниям ситуации. С одной стороны, это связано со слабой представленностью и трансляцией такого рода работ, с отсутствием их специального позиционирования в той или иной предметной сфере. С другой стороны, фрагментарность и ситуационность обращения к различным темам и аспектам требовала бы от специалистов самостоятельного «восстановления» всего непроявленного в каждом конкретном случае: подхода, метода, содержательных и ценностных оснований исследования. Это усугубляется еще и тем, что отсутствует развернутое представления о социальном знании и социальных исследованиях в культурной политике. Тем не менее, имеющаяся профессиональная критика и отношение показывают, что именно представления о нормах социального исследования и общий подход к социальному знанию вызывает наибольшие разногласия среди специалистов. В случае достаточно высокого уровня методологической рефлексивности тех, кто готов обсуждать социальные знания, полученные в рамках культурной политики, эти знания «выталкиваются» за пределы сферы профессионального, дисциплинарного научного знания.
Со стороны «потребителей» наблюдается интерес, в первую очередь, к непосредственным описаниям и оценкам ситуации и одновременная профанация этих знаний как имеющих бóльшую обоснованность, нежели иные частные мнения и экспертные оценки. Это связано как с «ущербностью» функционирования публичного интеллектуального пространства, так и «нетрадиционностью» предъявления результатов исследований. Здесь проявляется иная сторона «вытеснения» за рамки научности. В частности норма научности как объективного знания, широко распространенная и принятая в общественном сознании, вступает в противоречие с тем, что все социальные знания включены в рамки культурной политики, то есть обретают свой смысл и ценность в определенных мыслительных, деятельностных и ценностных рамках, а не существуют независимо от них. Тем не менее, частные оценки и описания, отдельные понятия и концепты используются в политической и НГО деятельности.
С середины 2007 года предпринимались попытки специального обращения культурной политики на сферу социальных исследований и социального знания: постановка вопроса о процессах десоветизации по отношению к социальным знаниям (конференция по десоветизации, семинар в институте социологии), проблема онтологических построений в социальном знании. Эти работы, а также рефлексия места и специфики социальных исследований и социального знания в различных направлениях культурной политики (которая стимулировалась, в том числе проблемами признания, как самих результатов исследований, так и методов и подхода, лежащих в их основании) приводят к фиксации отличий в основаниях построения социальных исследований и работы с социальным знанием в рамках культурной политики. Прежде чем содержательно раскрывать сущности этих отличий и тем самым фиксировать специфику социального знания и социальных исследований, следует констатировать, что в рамках культурной политики пока нет ни «собственной» социальной теории, ни «собственной» социальной философии, ни «собственного» комплекса инструментальных средств для исследования. В тоже время есть подход (СМД-подход), принципы которого задают основания для тех или иных действий в сфере социального знания и социальных исследований. Этот подход позволяет в частных и локальных исследовательских ситуациях выстраивать действия. Результаты этих действий остаются в виде фрагментов социальных знаний, которые отмечены выше. Но подход не является и не может стать достаточным основанием для развития сферы социальных исследований, в случае, когда она сама становится объектом культурной политики. Требуется «теория среднего уровня». Таким образом, для культурной политики в сфере социального знания и социальных исследований стоит задача конструирования комплекса теоретико-методологических принципов работы с социальным знанием и построения социальных исследований.
На сегодняшний день можно говорить не о построении, а пока о рефлексии и инвентаризации, которые позволяют двигаться этой конструктивной работе.
2. Понятие о социальных знаниях и построении социальных исследований в культурной политике (попытка спецификации)
Специфика социальных исследований и социального знания в рамках культурной политики зафиксируется через ряд оппозиций: социальные знания Vs знания о социуме, обыденное знание Vs обоснованное знания, изучение Vs действие.
Первая из оппозиций «социальные знания Vs знания о социуме»фиксирует различия между знаниями, которые непосредственно и актуально включены в действия того или иного субъекта (индивидуального или коллективного) в социуме, и знаниями, которые отчуждены от субъекта и носят характер объективных, относящихся к сути явлений и «очищенных» от субъективности и субъектности. Социальными знаниями в том или ином виде обладают все, кто живет и действует в рамках общества. Они, так или иначе, «представляют» ситуации, других агентов и контрагентов, причины и тенденции, они ориентируются на эти знания в своих действиях. Знание об обществе, выстраиваемые как объект производства и заботы специального профессионального сообщества представляют собой определенную сферу (предметную, дисциплинарную). Центром сборки социальных знаний является действующий субъект, центром сборки знаний об обществе – дисциплина, метод, система знаний, выстраиваемая по собственным «автономным» от социального мира основаниям. Этот способ центрации является ключевым для обсуждения различий в построении социальных исследований и социальных знаний в культурной политике в противоположность предметной и дисциплинарной сфере знаний об обществе. «Сборка в деятельности» дает, с одной стороны, рамки для исследовательской работы, а, с другой стороны, она задает схему сборки и комплексирования знаний.
Рамки для постановки проблем, рамки для концептуальной и понятийной работы, рамки, в которых интерпретации обретают свой смысл и ценность, критерии для оценки адекватности и полноты имеющихся знаний – для культурной политики все это лежит в действующем субъекте, его целях и ценностях. Те же рамки для дисциплинарных исследованиях лежат в области парадигм, широких социальных теорий и предметных границ методов (поскольку дисциплинарность определяется, в том числе, и через специфику метода).
Соответственно, и способ сборки знаний. Для дисциплинарных и предметных исследований знания «группируются» тематически, для того чтобы глубже и точнее отразить суть того или иного явления или объекта. Даже постоянно употребление характеристики «системности» знаний о больших социальных объектах пока реализуется через «сложение» разнообразных аспектов. Знания в рамках культурной политики соотносятся друг с другом через включение в единую деятельность. Здесь обращение к конкретным явлениям (а также понятиям или концептам, позволяющим «схватывать» эти явления) является вспомогательным, а не самоценным. Объекты исследования «выделяются» из окружающего мира по необходимости.
Вторая оппозиция «обыденное знание Vs обоснованное знание»выстраивается на основании степени рефлексивности условий и способов «появления» знания – возможностью критики и проверки. Естественность наличия социального знания для любого субъекта, вступающего в социальные отношения, требует различения такого рода знаний, от знания в рамках культурной политике. В данном случае рефлексия ситуации (место и время), субъекта и способов производства знания, противостоит, с одной стороны, естественной «принадлежности» знания самой социальной реальности, а с другой стороны, полной релятивизации знаний и их «принадлежности» конкретным субъектам (персонификации), вместе с чем нивелируются возможность критики знаний. В данном случае «обыденность» предполагает как несомненность и однозначность знания, так и сведение знания до частного мнения (возможно, здесь следовало бы разделить и рассматривать 2 разных оппозиции). В отношении рефлексивности социальное знание в культурной политике претендует на «обоснованность». Эта обоснованность становится возможной, во-первых, через включение в арсенал методов получения знания всей совокупности научных (в частности социологических методов). При этом как применение методов, так и полученные результаты заключены в более широкие деятельностные и аксиологические рамки. Что, в результате задает границы как для процедур в организации исследования, так и в использовании полученных данных. Таким образом, в рамках культурной политики не только не исчезает «научная объективность», но появляются дополнительные основания для рефлексии и критики. Это соединение задает методологическую задачу выделения особого места и способа отношения к научно объективированным знаниям. Во-вторых, обоснованность знаний в рамках культурной политики определяется их адекватностью деятельностным ситуациям.
Третья оппозиция «изучение Vs действие »касается вопроса, в каком пространстве находится исследовательская работа. Это либо специально выгороженное пространство, отстраненное процедурами и восприятием от самой сферы социального, либо часть социальных действий. В рамках культурной политики социальные исследования, не смотря на специфичность исследовательской работы, помещены внутрь социального действия, а значит несут на себе все нормы и издержки действия, в частности, они требуют социальной ответственности, субъектности, ставок и т.д. Такое место социальных исследований противостоит классической научной установке, где исследования происходят в выделенном пространстве, очищенном от социальных условий. В социальной науке этот аспект включенности исследований и знания давно осознается как проблема, но пока можно говорить о попытках ее разрешения в рамках выделенного пространства, через специальные процедуры и ограничения. В культурной политике исследование встроено в деятельность, является частью самой деятельности, определенным социальным действием, что фиксируется в методологическом принципе «исследование действием».
3. Возможности культурной политики в сфере социальных знаний и социальных исследований
Если обобщить эти аспекты понятия о социальных исследованиях и социальном знании в культурной политике, то образно можно сказать, что в рамках культурной политики сфера социальных знаний «возвращается» в социальную жизнь. В научную эпоху социальные исследования и знания были выведены в специальное дисциплинарное пространство, где обогатились в первую очередь методологически – способами мышления о социальном, выработками процедур и методов. Культурная политика это способ возвращения работы с социальными знаниями в мир социальной жизни и деятельности, уже обогащенной и развитой за время своего существования в специальном пространстве.
За время «дисциплинарного» существования сферы социальных знаний было накоплено большой комплекс проблем, которые, на мой взгляд, непосредственно связаны с устройством самой сферы научной дисциплинарности, ее предметной организации и ее соответствия задачам, которые стоят пере социальным знанием в социальном мире.
1. Проблема «единственности» пространства существования явлений. Задача формирования научного предмета требовала выделения определенной сферы существования соответствующего класса явлений. Так, например, у Дюркгейма, можно проследить, как он конструирует эту сферу, определяя, что есть социальное, четко «вырезая» явления определенной природы. Дальнейшее развитие социологии и иных социальных наук при всем многообразии может быть рассмотрено как работа над уточнением «области существования» социальных явлений – как наиболее адекватно и «вырезать» из всего многообразия мира. В современном состоянии та или иная социальная проблема может быть описана многообразных, но фактически взаимоисключающих областях существования явлений. Схем сборки таких описаний – практически нет, поскольку многообразие областей существования не вписывается в предметную организацию науки. Сборка на деятельностных схемах, может стать решением этой проблемы. Однако здесь возникает задача приведение в соответствие имеющихся знаний и способов работы с ними в рамках деятельностных схем.
2. Проблема изменчивости социального мира и требование непрерывной рефлексии условий производства и адекватности знаний. Требование непрерывной рефлексивности это компромисс между признанием релятивности любых полученных знаний и «желанием» сохранения дисциплинарности и существования отдельного пространства производства знаний, где отношения между знаниями строятся по законам непротиворечивости и т.д.. Требование рефлексии места и условий производства переносит критерии адекватности в иное пространство (социальный мир), а в пространстве социальных знаний этих разнородные знания не сопоставимы. Для этого производятся такие схемы, представляющие социальность, которые позволили бы собирать разнородные знания. Эти схемы принципиально процессуальные и коммуникативно-деятельностные (структурация, коммуникативное действие, аутопоэтическая система). По сути, это деятельностные схемы, которые онтологизированы в предметном поле.
3. Проблема включенности и влияния социальных знаний и социальных исследований на социальные процессы и явления и обратная сторона проблемы — социальная, политическая культурная ангажированность исследователей и мыслителей. Разрешение этой проблемы идет либо в постмодерниских тенденциях – к метафоричности, частности суждений и отсутствии объективности, либо к эскалации «очистки» от взаимного влияния. Признание как ангаживованности, так перформативного эффекта требует смены критериев и отношения к знаниям, вывода их из специфического пространства и помещение в пространство действий, как особые действия, но на которые распространяются общие «правила игры» социального мира.
Развитая сфера социальных знаний и социальных исследований должна быть «втянута» в социальный мир обратно. Задача культурной политики по отношению к этой сфере втянуть ее, не утратив того, что было наработано. Вопрос в том, что представляет ценность? Ответ — наработанные средства работы с социальным знанием, мышление о социальном. Их необходимо «погрузить» в социальную жизнь и сделать «инструментом» социальных субъектов. В рамках культурной политики такое погружение может проходить через представление мира как мира мышления и деятельности и через мыследеятельностные схемы.
© 2010—2013, АГТ-ЦСИ
E-mail: [email protected]