АРХИВ
Отчет об экспедиции в Ивье (6-7 июня 2008)
Ивье – административный центр Ивьевского района Гродненской области. Проживает 9 тысяч человек, размещается на реке Ивьянке. Расположен на трассе Минск – Гродно.
Хотя одной из главных установок для наших экспедиций было стремление к максимально «непредвзятому» взгляду на города, но в отношении Ивья, по крайней мере, у меня, были определенные ожидания и надежды.
По имевшимся сведеньям Ивье обладало несколькими чертами, которые на наш (а может быть только на мой) взгляд позволяли надеяться на сохранение там образцов городской жизни, прото- и реальных сообществ, городской коммуникации, отдельных активных горожан – в общем всего того, что мы искали в малых городах.
Такие надежды связывалось, прежде всего, с наличием там многочисленной татарской общины. По преданиями татары поселились там в конце ХІV века, а значит, с одной стороны, глубоко инкорпорированны в жизнь города, но по-прежнему сохраняют свою идентичность и веру, нерастворенную веками совместного проживания с беларусами, поляками и евреями.
Имея уже опыт около полутора десятка экспедиций, мы убедились, что в большинстве городов какие бы то ни было традиции городской жизни полностью прерывались вместе с уничтожением еврейского населения в военные годы. После этого некому и незачем было восстанавливать прежний образ жизни. Люди, которые заселяли уцелевшие и опустевшие дома и заново осваивали городскую территорию, были в основном жителями соседних деревень или присланными (нередко из других республик) специалистами. Устройство новой жизни строилось по новым порядкам, стандартным формам и образцам малого города советского типа, который должен был выполнять определенные экономические и административные функции, но никак не воспроизводить городскую среду, городские сообщества и тем более способы коммуникации и управления. Ивьевские татары, сохранившись как община, могли бы быть наследниками и правоприемниками «города». Через них могли бы сохраняться, транслироваться и воспроизводиться прежние образца, нормы и уклад жизни. Кроме того, многочисленность общины требовала установления коммуникации и форм взаимодействия с другими религиозными общинами, что также принималось нами как возможность и перспектива обнаружить нечто живое и интересное.
Дополнительными обнадеживающими обстоятельствами были сведенья об очень активном и интересном ксензе, что позволяло предположить и сильную католическую общину. Кроме того, по рассказам «очевидцев» Ивье было сплошь покрыто парниками, а это по нашему опыту посещения Ольшан могло свидетельствовать о широко развитом, хотя и своеобразном предпринимательстве. В общем, было много мелких, но обнадеживающих обстоятельств.
«Первый» и «второй» взгляд.
На въезде в город на небольшом возвышении костел, возле его фигура Христа, как в Рио-де-Жанейро – с распростертыми над городом руками. Очень впечатлят.
По внешнему виду Ивье, один из тех малых городов Беларуси, центр которого сохранил признаки города – застройка, расположение улиц, дома, кварталы, и, наверное, что-то еще трудно уловимое для неспециалиста в городской архитектуре и градостроении. Но все это сразу создает общее очень «уютное» впечатления обжитого места. Оно складывалось и обустраивалось многими поколениями.
В городе нет памятника Ленину. Вместо него на центральной площади мемориал воинам-афганцам, что сразу вызывает недоумение и вопросы по поводу роли афганцев в жизни города (но об этом позже).
Даже исполком выглядит не очень массивно и официозно, прячась за деревьями сквера. Надо сказать, что именно перед исполкомом дорожное покрытие в самом плохом состоянии, по крайней мере, среди центральных улиц. Выбиваются из общего стиля современные постройки дома культуры (из стекла и бетона) и универмага. Но, в конце концов, они даже особенно портят впечатление, создают атмосферу жизни, а не музейности (разностилевость, разновременность и т.д.).
Общее первое впечатление – что ты попадаешь не просто в населенный пункт или административный центр, а в чей-то дом – со своей историей, привычками, традициями и хозяином. Но это только первое впечатление, которое создается, за счет сохранившейся городской застройки. После двух проведенных дней она стала восприниматься как декорация, в которой играют уже другой спектакль, используя то, что получили в наследство в качестве подручного материала, который уже не имеет своего прежнего смысла. При ближайшем рассмотрении оказалось, что многие старые, двух-трех-этажные кирпичные дома находятся в полуразрушенном или запустевшем состоянии. И в таком виде воспринимаются местными жителями как «уродующие лицо города» или как опасные.
Увидев наш интерес к одному из таких полуразрушенных зданий и фотокамеру, нас подбодрили:
— Снимите вот это. Когда уже снесут? А то кирпичи скоро буду на голову падать.
Но это при ближайшем рассмотрении, а в целом городок ухоженный, чистенький – бордюры покрашены, цветы посажены, что и составляет главный предмет гордости горожан.
Чуть дальше от центра в основном частная застройка – деревянные и кирпичные дома «без излишеств». Что-то типа коттеджей встречается крайне редко. И вообще строительного и или даже ремонтного бума нет. Все сохраняется во вполне аккуратном, добротном, но достаточно скромном виде. За домами огороды и огородики. На окраине города есть традиционный микрорайон – несколько многоэтажек постройки 80-90 гг., вокруг поле или пустырь.
Вероятно, сами квартиры в этих домах являлись и являются таким благом цивилизации, что о том, чтобы вокруг была какая-то приемлемо жилая зона, особенно никто не заботился. Одинокие качельки-карусельки и скамеечки только усугубляют впечатление, напоминая, что можно было бы и по-человечески. Зато между домами все те же огороды и огородики.
Отдельно надо сказать о татарском районе, вернее о нескольких улицах, на которых татары селились испокон веку и даже сейчас практически все там и сосредоточены. Как раньше, так и сейчас – это фактически окраина города. И вообще ощущение, что с тех давних времен там мало, что изменилось. Домики поражают своей скромностью и даже аскетизмом. Все аккуратно и не разваливается, но на границе потребностей. Просто образец прожиточного минимума и предел непритязательности. Любые, по крайней мере, внешние, улучшения связаны с экстренными обстоятельствами. Ряд кирпичных домов, очень скромных, выделяющихся на фоне деревянных, обязан пожару в 70-ых годах. Тогда сгорело сразу несколько домов, а новые строили уже кирпичными. Это обстоятельство вполне оправдывает их «выдающийся вид».
Кроме мечети (там же на краю города), и чаще чем обычно встречающихся «восточных» лиц никаких признаков «татар в городе» не обнаруживается. Правда в центре есть кафе Алькабар, но попасть в него не удалось. Но, скорее всего, ничего татарского кроме названия там нет. Примечательно, что мулла о существовании этого кафе и не знает. Но это еще одна особенность жизни татарской общины в городе.
Работать негде, но жить можно.
Занятость в Ивье обеспечивают РАЙПО, лесхоз, овощесушильный завод в Юратишках, и всякие мелкие производства оставшиеся в наследство от советской системы и постепенно приходящие в упадок. Есть еще государственная служба в образовании, администрации, социальной сфере, частная и государственная торговля – это предел возможностей трудоустройства в городе. Поэтому, когда расспрашиваешь горожан, сразу после положенного «наш город очень красивый, чистый и мы его очень любим и ни на что не променяем», речь заходит о том, что делать в городе нечего, особенно молодежи. Перспектив хорошо устроиться, практически нет. Поэтому люди, у которых есть какие-то карьерные амбиции, просто уезжают. Остаются же – по непритязательности, привычке или необходимости. При этом в городе чувствуется какая-то обустроенность, налаженность жизни, которая сглаживает проблемы с работой. Создается ощущение, что действительно покидать город не особенно хотят, даже понимая бесперспективность.
Ивьевчане почти поголовно заняты разведением огородов, что и составляет их главное занятие, сразу вслед за выполнение трудовых обязанностей по основной работе. На большую часть вопросов касающихся жизни вне работы, мы слышали ответ – «так огороды ж». Это ответ и на то, как отдыхаете, и как зарабатываете, и как живете на зарплату. Огороды как средство приработка и обеспечения продуктами здесь замещает традиционный для малых городов выезд на заработки в Россию или в Польшу-Литву. Даже жители соседних деревни отмечают такую отличительную особенность ивьевчан от всего района. Сами они – ездят на заработки, а вот в Ивье – кормятся огородами. Причем объясняют это явление влиянием татар. Однако каких-либо серьезных масштабов и организационных форм огородничество не принимает. Все ограничивается обеспечением собственных потребностей в продуктах и мелкой торговлей на ближайших рынках и в Минске. Несмотря на объемы (о них гордо говорят главные огородники — татары), об организации собственных сетей распространения, развития бизнес-схем или чего-то еще никто не думает. Вот такая вот общая непритязательность и «скромность в быту».
Уровень жизни горожан – соответствующий, ничего выдающего, но вполне прилично. Никаких признаков социального и материального расслоения – нет. Ни роскоши, ни нищеты. Довольно много машин, по словам самих жителей – практически в каждой семье. Но это в основном не предметы роскоши, а средства передвижения или производства. Магазины в основном продовольственные и без излишеств. Все, что касается одежды, бытовых товаров и более крупных покупок – все в Лиде и Гродно. Обязательный «универмаг» имеет очень убогий ассортимент, да и туда мало кто ходит.
Бизнес развит слабо: мелкая торговля (ларьки и продуктовые магазинчики), щиты и реклама, ремонт машин, изготовление мебели, грузоперевозки. Все на уровне малого бизнеса, без серьезного размаха. Высокие государственные чиновники (в масштабах района), судя по домам, более обеспечены, чем бизнесмены.
«Город» в жизни Ивья.
Про свой родной город всем в Ивье известно, что он очень старый, красивый, с богатой историей и еще то, что про эту самую историю знает местный краевед-любитель. Вот к нему и ступайте, он вам все про наш замечательный город расскажет. На этом, как нам показалось, начинается и заканчивается «городское сознание» ивьевчан. А дальше у каждого своя ниша, свой огород, семья, работа и т.д. Причем эти ниши, похоже, ничем не отличаются: после работы и рабочий, и учитель, и работник райисполкома – все в огороды. А сам город как-то не очень связан с жизнью в этих нишах.
— Что в вашем городе интересного
— Все интересно
— А люди, какие-то особенные, знаменитые, влиятельные есть
— У нас все интересные и особенные
— А с кем интересным поговорить?
— Так в исполком сходите
— А события какие происходят?
— Много всяких, разные. Вы лучше в дом культуры сходите, там подробно расскажут, как мы интересно живем.
Правда, и в исполкоме, и в Доме культуры «честно признались»: все что происходит – мероприятия строго по плану и люди вообще-то не идут. Даже концертами заезжих знаменитостей не привлечешь, не говоря уже о своей самодеятельности. И кто ж пойдет у всех же огороды, да и другие заботы.
В Доме культуры – положенное количество кружков, среди которых аж три театральных. По словам работников ДК пользуется популярностью Народный театр (благодаря режиссеру Завадскому), но в чем выражается популярность, мы не поняли.
Хотя, есть одно событие, на которое собирается полный зал – на рождество все костелы района привозят свои хоры (в основном детские) и несколько дней в городе праздник. Все же есть что-то, что заставляет выйти из своих ниш.
Вся городская инфраструктура вроде бы есть. Гостиница среднего районного уровня, но в ней видимо редко останавливаются гости, в основном командировочные. Пляжик с прокатом лодки, и несколько компьютерных клубов (один с Интернетом), в которых толпятся подростки и детки — играют.
Столовая с практически съедобными обедами, и несколько «приличных» кафе, работающих в основном в вечерне-ночное время. До 23-24 часов жизнь в них еле теплится – в пятничный вечер в 22.00 мы были единственными посетителями. Потом народ немного подтягивается, в основном молодежь, парочки. Люди по старше «отдыхают» дома. Зачем идти в кафе, если дома можно вкусно приготовить и хорошо посидеть. В выходных эти заведения обычно снимают под свадебно-юбилейные мероприятия. Судя по обслуживанию особого ажиотажа там не случается. Все очень размеренно и неторопливо.
Есть пару «неспокойных» мест. Но особого неспокойствия там мы не обнаружили (наверное, повезло). Есть даже столики под открытым небом, с видом на костел и пляж. В общем в городе есть, где посидеть в приятной обстановке и приятной компании. Только вот «утреннего кофе» мы найти не смогли, да и вегетарианцам-экспедиторам пришлось нелегко. Но как видно, особой популярностью такой досуг не пользуется.
В центре города строится спортивный зал — гордость и надежда исполкома. Строится он в бывшей синагоге, но это ни исполком, ни жителей города не смущает. Евреев то в городе не осталось и синагога для остальных жителей просто стены. Между прочим, музея в городе нет, и он тоже строится где-то на окраине. И будет это музей национальных культур или межнациональной дружбы. Бывшая синагога бы лучше подошла музею, чем спортзалу, но представления о межнациональных и межконфессиональных отношениях в Ивье особые (но об этом ниже).
В общем, в городе место для неформальной активности есть, а самой активности … Краеведческий клуб пенсионеров «Спадчына» (возраст членов – от 63 лет…) при библиотеке, байкеры, под присмотром отдела по молодежи … пожалуй, и все.
Отношение людей — доброжелательная осторожность. Люди добры и приветливы, с готовностью вступают в разговоры о городе, но только до той поры пока такой разговор строится на стандартных и общих фразах и не касается каких-то вопросов, где такими фразами не отделаешься. О проблемах говорить не принято, они вызывают настороженность. Но эта настороженность связаны не просто с тем, что мы чужаки и можно сказать лишнего. Создалось впечатление, что там про проблемы вообще не принято разговаривать и настороженность вызывает сама постановка вопросов, необходимость подумать и высказать мнение о том, о чем раньше не задумывались. За такими ответами сразу отправляют куда-нибудь повыше: викарий – к ксензу, библиотекарши и другие госслужащие – в исполком. Есть какое-то устоявшееся более или менее благополучное и спокойное состояние и нечего ворошить и задаваться вопросами. Только молодежь тоскливо отмечает, что делать здесь нечего.
Жизнь религиозных общин практически не выходит за границы церкви, костела и мечети. Самая большая община — католики. Но костел занимает очень осторожную позицию в каких-либо общественных, внешних проявлениях – лучше не высовываться и не проявлять лишней инициативы. Были ли действительные конфликты и непонимание с властью или это предварительная осторожность – осталось загадкой.
Межнациональные отношения и «татары в городе».
Еще одна характеристика, которую с гордостью давали жители Ивья своему городу, – «город примерных межнациональных и межконфессиональных отношений». И это оказалась самая большая неправда. В городе нет разных национальностей, а значит, и нет никаких межнациональных отношений. Хорошими межнациональными отношениями называется игнорирование, стирание отличий, растворение в общей однородной массе. Все — одинаковые жители Ивья, а кто они татары, поляки или беларусы, католики или мусульмане – это не важно. Во всех общественных отношениях они выступают как индивиды, но не как национальные общины, со своими интересами, запросами, требованиями. Остатки национальной специфичности и конфессиональная принадлежность вытеснена в частную сферу обустройства своей собственной жизни. И там действительно терпимость и относительная свобода – как хочешь, так и живи. Ну и еще, конечно же, есть показательные праздники, когда эта специфичность вытаскивается наружу, декоративно оформляется и подается как пример дружбы между народами.
Но все это не имеет никакого отношения к «национальным отношениям». Очень характерную историю рассказал мулла.
В советские годы, одним из руководителей ни то Ивья, ни то района был советский функционер – но поляк. Так вот во время его правления, по договоренности с тогдашним муллой, – у ивьевских татар в пятницу был выходной (этот день они проводят в мечети), а в воскресенье – рабочий день.
Сейчас в пятницу в мечеть могут прийти только старики и дети, остальные работают. В Ивье около 250 татарских семей, но на рабочий график города их религиозные потребности, никак не влияют. Такая ситуация практически по всей Беларуси, но здесь она поражает своей очевидностью именно потому, что межнациональными отношениями здесь так гордятся.
Эту ситуацию поддерживают сами общины, по крайней мере, татарская. Непритязательность в быту полностью соответствует непритязательности в общественной жизни. Очень колоритный и обаятельный мулла одинаково самозабвенно и с юмором рассказывал нам об мусульманских обрядах, истории своей жизни, выращивании очень раннего картофеля, рассаде и прочих огородных достижениях.
Обыденность его самовосприятия как духовного лидера – просто поражала. Религиозная жизнь как бы существовала отдельно в отведенные промежутки времени, которые встраивались в жизнь простого советкого беларуса .
На какой-то большой католический праздник ксенз пригласил его в костел в качестве почетного гостя. И он смущенно замечал, что люди, признавая в нем работника хозяйственного магазина, не могли понять, почему он среди почетных гостей. Как муллу его знают практически только свои.
Жизнь общины ограничивается религиозными обрядами, поддержанием в порядке мечети, и взаимовыручке в сложных ситуациях. Иногда случаются праздники, на которые приезжают другие общины. Они же и обеспечивают национальный колорит. Вопросы о включении в общественную жизнь и выдвижении татар на какие-то руководящие посты или в политику, встречались лукавым удивлением:
— А зачем? Нам ничего не надо. И Лукашенко мы должны сказать спасибо.
— За что?
— Что не трогают.
Не мудрено, что жители города пытаясь вспомнить про местные достопримечательности и особенности города, практически не вспоминали о существовании татар. Но после напоминания спохватывались и рассказывали про «хорошие межнациональные отношения».
Краевед-любитель и бизнесмен-патриот
И еще два культурных героя дополняют картину города. К ним отправляли практически все, в ответ на просьбу назвать самых известных жителей Ивья.
Директор лесхоза и краевед-любитель по совместительству соорудил у себя на чердаке небольшой музей. Там есть все – от пионерских горнов до древних польских книжек, найденных на развалинах усадеб, от бел-чырвона-белага сцяга до партизанских патефонов. Хотя музеем это назвать сложно – скорее коллекция коллекций. Многое из собранного не имеет ценности, но кое-что могло бы составить честь Ивьевскому музею, если бы он существовал.
Но главное, что все это находится не только в пространстве личного чердака, но и в пространстве частной жизни одного «странного» человека. Это его личное дело, которое по большому счету ни город, ни людей в городе не интересует. Все знают, что есть такой человек и к нему можно отправить любопытных приезжих. Важно еще и то, что и самого краеведа-любителя город и его жители тоже не интересуют, в крайнем случае, как источник пополнения коллекции. Все он делает, это только его жизнь и вся разношерстная коллекция исчезнет вместе с ним. Ни приемников, ни подельников.
Он может часами рассказывать об «экспонатах» и столько же о своих планах выстраивания экспозиций, но вскоре становится понятно, что это тоже часть хобби – придумывать экспозиции, которым не суждено появиться. Всякие рассуждения и предложения по выведению его дела из такой вот частной личной сферы встречались приговариванием «ну да конечно, надо бы», и заготовленными выкладками про то, насколько это невозможно.
Второй герой – совсем другой тип. Мелкий предприниматель, председатель общества ветеранов афганской войны. Памятник афганцам посреди города – это дело его рук. Он проводит в школах беседы на «патриотические темы», организует выезды детей и подростков на природу, соревнования и т.д.
И хотя вроде бы здесь налицо публичная деятельность, но, похоже, что и она остается личным делом. Никому ж не мешает. Но и дела до этого, судя по всему никому нет. Спрашиваем в исполкоме:
– Почему посреди города памятник афганцам, здесь что большие потери были.
– Да вроде нет. Там семнадцать фамилий…
– Семь (говорим мы).
– Просто у нас тут такой человек есть, захотел поставить, денег нашел. Вот и поставил.
Судя по всему, с патриотическим воспитанием та же история. За рамки не выходит, может даже в отчеты можно что-то вставить. Жители относятся также, нормативно. Это ж хорошо, что с детьми занимается. Пусть. Но своего личного отношения к тому, а чем собственно этот человек занимается, что рассказывает, какие чувства прививает – нет. Завтра перестанет делать – городу не холодно, не жарко.
В общем Ивье оказался городской декорацией, где живут люди, каждый в своем мире, в своей нише. Просто. Удобно. Спокойно. Главное, чтобы внешние обстоятельства не очень резко менялись, и можно будет успеть приспособиться.
