© 2010—2013, АГТ-ЦСИ
E-mail: [email protected]
Если уж говорить, то правду, а чтобы говорить правду, ее надо знать, ее надо видеть. Мы смотрим вокруг и видим зиму. Но на дворе март — весенний месяц. Месяц весенний, но мы видим снег, а не поляны в цветах. А цветы будут? Будут. И это правда, несмотря на то, что кругом снег, грязный снег, сбившийся в ледяные кучи на тротуарах и обочинах, тающий на крышах. Грязный месяц март повторяется год за годом, а потом сменяется апрелем. Так было, и так будет в 2013 году. Скорее всего, именно так и будет, если не упадет астероид, если не наступить конец света. А может упасть астероид? Может. Но с ничтожной вероятностью. И мы верим, что будет апрель и поляны с цветами. Кто-то верит, кто-то знает, и верующие, и знающие ждут прихода весны, и ничуть ее приходом не будут удивлены. Более того, оптимисты уже сейчас видят признаки весны в грязных подтаявших сугробах и свисающих с крыш сосульках. Это только пессимисты ворчат на затянувшуюся зиму и не видят признаков весны.
А что еще мы видим в марте 2013 года? Мы видим авторитарную диктатуру в стране, или «кровавый режим». Не знаю, оптимисты ли, пессимисты ли те, кто видят в стране 2013 года диктатуру и «кровавый режим»? Ведь есть и такие, кто видит стабильность, порядок, даже процветание. Так было и так будет: одни видят мир так, другие видят совсем иначе. А что будет потом? Стабильность предполагает, что и завтра будет стабильность, т.е. то, что кому-то видится как диктатура и «кровавый режим». Но некоторые верят, а кое-кто даже знает, что «дыктатуры руйнуюцца». Еще ни одна диктатура не существовала вечно. История свидетельствует, что стабильность сменяется нестабильностью. Так наступит ли «политический апрель» в нашей стране? И когда?
Глядя правде в глаза, нужно сказать, что этого не случится в 2014 году. И в 2015 тоже не случится. Мы должны знать и говорить правду: мы уже проиграли 2015 год! Понимаю, что такое заявление должно быть аргументировано. И у меня есть аргументы. Но сначала я должен оговорить то, против чего любые аргументы бессильны: ожидание чуда. Я верю в чудеса. Точнее, так: я знаю, чудеса случаются. На Дрозды может упасть метеорит. Ведь до Челябинска метеорит чуть-чуть не долетел; окажись нацеленный на Дрозды метеорит побольше и попрочнее, он вполне может «зруйнаваць дыктатуру». Я знаю, что чудеса бывают, но они потому и чудеса, что происходят неожиданно и непредсказуемо. И ожидание чудес — самое глупое из занятий, которым человек может предаваться. Режим в Беларуси стабилен, он легко дотянет до 2015 года, если не произойдет чуда. А вот разрушить диктатуру своими руками и повернуть страну на путь реформ и модернизации мы не смогли.
Согласно социологическим данным, в стране около половины населения хотела бы смены режима. Но что может делать эта половина населения? Ждать. Ждать либо чуда, когда режим развалится сам по себе, или залетевший извне «метеорит» ее разрушит. Вместо «метеорит разрушит» можно подставить: «Путин перестанет кормить и поддерживать» или «Европа и США введут настоящие санкции и эмбарго». Либо ждать, что оппозиция наконец победит этот режим. Оппозиция это не половина населения, это маленькая часть, которую и сосчитать-то сложно и которая пользуется мизерной поддержкой среди той самой половины населения. Итак, имеем три возможных варианта:
Рассмотрим варианты по очереди, начиная с последнего. Именно последний вариант в ближайшие два года невозможен. Оппозиция деморализована и ни на что не способна.
Отношения власти и оппозиции всегда и везде — это конфронтация. Власть нечто делает, и у нее либо получается, либо нет. Оппозиция критикует власть в любом случае, но может победить ее законным путем только тогда, когда власть не справляется. Но в демократическом обществе власть критикует оппозицию, но не борется с ней между выборами, ожесточенная борьба разворачивается только во время выборов.
Диктаторские же режимы поступают иначе: независимо от того, каким путем диктаторы приходят к власти (захватив ее силой или победив в честных выборах, оппонируя своим предшественникам), получив власть, они сразу же начинают заниматься уничтожением оппозиции, чтобы обезопасить себя. Во-первых, диктаторы не переносят критики в свой адрес. Во-вторых, хотят получить гарантии на будущее, не допуская никаких случайностей на выборах. В борьбе с оппозицией диктаторы не чураются никаких средств: от обычной политической критики и дискуссий до физического уничтожения лидеров; от идеологической обработки населения до массовых репрессий и запугивания. Хуже всего, что прибегая к незаконным силовым методам борьбы с оппозицией, диктаторские режимы отрезают себе путь к отступлению. Теперь они уже не просто не хотят допускать случайности и неопределенности на выборах, они не могут допустить поражения на выборах, которое для них смерти подобно. Поражение на выборах ведет их на скамью подсудимых.
Беларусский режим образовался законным путем через выборы. С первых же дней режим начал бороться с оппозицией. До 1996 года эта борьба была жесткой и грубой, но без криминала. Затем был государственный переворот, разгон законно избранного парламента, затем физическое устранение нескольких лидеров оппозиции. И с этого момента пути назад у режиме не было. Но оппозиция всё еще была сильна. На выборах 2001 года оппозиционный кандидат имел шанс выиграть, не очень большой шанс, но за него стоило побороться. В 2006 году шанс у оппозиции был мизерным, но он был. В таких случаях не столько рассчитывают на победу, сколько оправдываются тем, что при минимальной вероятности грех ею не воспользоваться. Воспользовались и упустили свой шанс. К этому времени диктаторский режим настолько укрепился, что больше не собирался оставлять оппозиции даже минимальных шансов. В 2010 году шансов не было.
Одним из методов борьбы с противником является деморализация. Даже превосходящие силы оказываются небоеспособными, если они деморализованы. В чем проявляется деморализация? Есть несколько признаков:
Во-первых, центробежные силы сильнее центростремительных. Деморализованное войско склонно к дезертирству, а не к бою. Отдельные подразделения готовы драться друг с другом, а не с противником.
Во-вторых, сомнения в идеалах и недоверие к партнерам и союзникам. В деморализованных войсках никто не верит в победу и силу своего войска, никто не верит соратникам, партнерам и союзникам. Никто ни на кого не может положиться и рассчитывать. Идя в бой, деморализованные войска опасаются удара с тыла и предательства на флангах больше, чем столкновения с противником.
В-третьих, деморализованные войска перестают слушать полководцев и генералов, априорно считая их глупыми и ошибочными.
Наверное, есть еще разные признаки деморализованности, но и этих достаточно. Конечно, политическая оппозиция — это не войско, и политическая борьба — не война. Но суть дела от этого не меняется. Наша оппозиция характеризуется именно этим признаками.
На протяжении многих лет в оппозиции доминируют центробежные тенденции. Все попытки консолидации, создания коалиций заканчиваются еще большим разобщением. Никто ни с кем не может объединиться, все действуют по одиночке. После 2010 года оппозиционные деятели стали убеждать друг друга и всех остальных, что объединение не только невозможно, но и ненужно, а, может быть, даже вредно.
В год парламентских псевдовыборов оппозиционные группы, даже соглашаясь с тем, что выборов нет, а псевдовыборы нужно бойкотировать, не могли положиться друг на друга, каждый опасался того, что другой пойдет на выборы. А те, кто с самого начала были готовы принимать участие в псевдовыборах, даже не собирались договариваться о совместных действиях на округах, заранее зная, что партнеры обманут. В этом году переговоры о совместных действиях даже не начинались, а некоторые политические группировки уже заявили о том, что будут действовать ничего не согласовывая с другими.
Партийные лидеры уже растеряли остатки авторитета, их призывы и предложения не интересуют даже членов их партий. Лидеры растеряли возможность руководить своими партиями и группами.
Такая деморализованная оппозиция совершенно безопасна для властей. Они могли бы раздавить ее и окончательно ликвидировать. Но с исчезновением старой оппозиции у режима возникнут новые проблемы, а ему нужна стабильность. Зачем ему новые проблемы и неизвестность, если существует полная ясность в том, что и как можно делать со старой оппозицией? Лучше старый, известный и бессильный враг, чем новый и непредсказуемый.
Почему всё это произошло с нашей оппозицией? Кто в этом виноват? Разумеется, на эти вопросы следовало бы отвечать, чтобы не повторять ошибок. Естественно, что власти сделали всё, на что были способны, чтобы деморализовать своего противника: были угрозы, шантаж, обман и многое другое. Нельзя закрывать глаза на эгоизм, глупость, недальновидность самих лидеров оппозиции. Всё это подлежит анализу, но, похоже, что это уже больше актуально для историков, чем для актуальной политической оппозиции. Любой честный аналитик современности должен признать, глядя правде в глаза, что оппозиция проиграла 2015 год. Это значит, что у режима есть несколько лет для того, чтобы выбраться из стагнации и нормализовать международное положение страны, тем самым, лишив оппозицию шансов и в среднесрочной перспективы. Конечно, если у режима это получится! А почему бы и не получилось? Особенно, если Европа и международные финансовые институты пойдут ему навстречу.
Если пойдут! Теоретически, существует возможность, что Европа не пойдет навстречу, МВФ, ВБРР, ЕБРР и другие международные структуры воздержаться от прямой помощи. Режим останется в изоляции. А может быть, даже Европа рискнет усилить давление, введет санкции и эмбарго на стратегические беларусские товары. И режим падет. И что вместо? Понятно же! Если Европа поспособствует падению режима, то ей придется взять на себя ответственность за дальнейшую судьбу страны. Но Европа не может ввести оккупационный режим в Беларуси. В лучшем случае, она проведет под своим контролем выборы по стандартам ОБСЕ. Будет избран новый президент, демократично и свободно, скорее всего, он будет не из окружения Лукашенко, может быть, он даже будет демократом. Будет избран новый парламент, или Верховный Совет 14 созыва по Конституции 1994 года, или две палаты Национального собрания с учетом поправок 1996 года. Этот парламент будет примерно наполовину состоять из бывшей оппозиции и наполовину из болота и чиновников прежнего режима. Нет никаких оснований предполагать, что, будучи избранными в парламент, лидеры оппозиции консолидируются. Почти наверняка они будут так же враждовать между собой, как это происходит сейчас. Значит, парламентское большинство будет вовсе не демократическим, но и не составит конституционного большинства. Парламентские фракции будут ссориться между собой, почти не вмешиваясь в дела страны. Административное управление экономикой ослабнет и эффективность экономики резко снизится. На перестройку и модернизацию потребуется несколько лет, от трех до пяти, пока экономика не станет саморегулируемой и не будут налажены новые связи и освоены новые рынки. А этих-то лет и не будет в запасе. Начнут восстанавливаться профсоюзы, рабочие начнут бастовать и выходить на улицы. Президент, пусть даже самый демократ из демократов, вынужден будет принимать меры. А меры понятны: ограничение парламентского беспредела и ручное управление экономикой. 1996 год повториться снова, в самом карикатурном виде.
Именно так выглядит один из двух сценариев второго из возможных вариантов падения режима. Это кому-нибудь может понравиться? Можно рассмотреть второй сценарий этого варианта развития событий: это когда режим падает под внешним давлением, но давление по этому сценарию исходит с Востока, из России. Этот сценарий даже реконструировать не надо. Россия, сместив сегодняшний режим, заменит его марионеточным правительством установленного образца. Ну, типа Кадырова или — кто там в Абхазии? И уже потом, когда этот марионеточный режим тоже не справится с управлением страной (а ему помогут не справиться), тогда наступит финальная фаза, уже озвученная Путиным: вхождение страны в состав Российской Федерации шестью областями. Так Республика Беларусь легким росчерком пера превращается в Беларусский федеральный округ. Ой, не «Беларусский», разумеется, а «Белорусский».
Осталось рассмотреть третий вариант, который выше назван под первым номером. Режим разваливается в силу внутренних противоречий: например, путем номенклатурного переворота. Этот вариант наименее вероятен, поскольку номенклатура еще больше деморализована, чем оппозиция. Для любого переворота нужно организовать заговор, т.е. несколько влиятельных людей должны договориться между собой о весьма решительных и рискованных действиях. Аристократы, настоящие военные, олигархи в принципе способны организовать такой заговор. Но чиновники — никогда. Первая же попытка поговорить всерьез на эту тему закончится доносом. Это все понимают, поэтому ни один чиновник об этом даже думать не будет. Особенно чиновник нынешнего режима, при используемых принципах отбора кадров. В анализ отбора кадров при нынешнем режиме сейчас вдаваться не хочется. Можно только констатировать, что в результате этого отбора на должности попадают наименее инициативные, некомпетентные, зависимые и трусливые.
Поэтому, если первый вариант смены режима и возможен, то не в результате переворота, а так, как это случилось на днях в Венесуэле. Можем понаблюдать, как будут развиваться там события, может, это заставит кого-то немного поумнеть. И пожелаем братскому венесуэльскому народу провести санацию государства после Уго Чавеса не так, как это происходило в Туркменистане после смерти Сапармурата Ниязова.
Итак, глядя правде в глаза, мы вынуждены признать, что в ближайшей (2-3 года) и среднесрочной (5-7 лет) перспективе в Беларуси всё будет спокойно, всё будет развиваться и проходить под полным контролем режима. Под полным контролем режима «Говори правду» поучаствуют в местных выборах. Под полным контролем режима Ольга Карач будет проводить свою предвыборную кампанию. Под полным контролем режима… мы будем жить. Жить будем плохо и, увы, долго.
Но нужно помнить, что в долгосрочной перспективе «дыктатуры руйнуюцца»! Это, действительно, так. Ни одна диктатура не вечна, рано или поздно режим в стране изменится. Вот к этому надо готовиться. Подготовка к этому и есть самая настоящая работа оппозиции. Настоящая работа, а не ИБД (имитация бурной деятельности). Но вот ведь в чем проблема. Нельзя готовиться к тому, не ведомо чему! Нельзя жить в состоянии готовности много лет, при этом ничего не делая. Это примерно так, как если некто накачал мышцы и залег на диван на несколько лет. Готовность мышц поддерживается только при постоянном использовании этих самых мышц. Это относится к любой подготовке, к любой форме готовности.
Поэтому, готовым надо быть всегда. Про это еще в Евангелие говориться в притче про невест и масло в светильниках. Масло в светильниках должно быть всегда, чтобы не было мучительно стыдно бегать по соседям занимать масло, если жених придет среди ночи. Про это надо помнить. Дело ведь даже не в том, что «дыктатуры руйнуюцца», дело в том, что они «руйнуюцца раптоўна». И, как правило, для всех неожиданно.
И кто готов? Только честно! Глядя правде в глаза!
© 2010—2013, АГТ-ЦСИ
E-mail: [email protected]