Введение в философию. Лекция 3. Идеальный план и основа европейского мышления (тезисы)

Владимир Мацкевич | 01.10.2008

Вашему вниманию представляются тезисы третьей лекции Владимира Мацкевича из цикла «Введения в философию».

После неудачи прошлой лекции, а особенно после состоявшегося обсуждения ее, я понял, что нужно многое изменить в способе и форме подачи. Дело даже не в том, что я не смог сбалансировать две части лекции: обсуждение способа работы и изложение собственно результата работы, а в том, что акценты понимания расставляются совсем не так, как я это себе планировал.

Поэтому я напомню про два способа работы, которые я озвучивал на прошлой лекции: история философии и псевдогенетическая реконструкция. Ни один, ни другой способ, сам по себе, меня не устраивает. Один без другого дает фальшивую картину.

История философии, будучи предоставленной сама себе, очень быстро деградирует до схоластики, в самом худшем значении этого слова, до долдонства. С одной стороны, про некоторых, по каким-то причинам важных, философов может просто-напросто не существовать исторического материала, или до нас доходят какие-то фрагменты, из которых мало что понять можно. С другой стороны, философы часто пишут в превращенных формах, совсем не о том, чем заняты были их умы. Вот, скажем, меня очень интересует дружба Анаксагора с Периклом, влияние первого на второго, и второго на первого. Но история об этом говорит только то, что факт такой дружбы имел место. Поэтому мне придется это додумывать, точнее, заниматься псевдогенетической реконструкцией. Т.е. находить в отношениях Анаксагора и Перикла то, что потом будет повторяться в отношениях Сократа и Алкивиада, Платона и Дионисия, Аристотеля и Александра. И мне в этих поисках не так уж важны гомеомерии Анаксагора, куда интереснее то, что Плутах рассказывает о нелегальном распространении его сочинений среди интеллектуалов древних Афин.

Псевдогенетическая реконструкция строится на моделях и аналогиях, в ней неизбежна априорность, ну и игра воображения. И если ее не корректировать через материал истории философии, то можно полностью впасть в фантазии.

Однако, я сегодня отказался от части той темы, которую планировал. Сначала я собирался коротко проговорить об идеальном, а потом перейти к тому, как из-за противоречий в идеализме возник психологизм, появилась сама идея внутреннего мира, как заменителя идеального плана, призванная разрешить противоречия идеализма. Но сегодня я не стану этого делать, я сосредоточусь на плане идеального. На его генезисе и становлении. И для этого мне снова придется обращаться к эпохе радикального сомнения.

Я понимаю, что философствование требует медленного разговора, я же стал злоупотреблять скороговоркой, избегая говорить о том, что и без меня можно додумать, извлечь из нашего с вами единства апперцепции. Вот, например, я не считал бы необходимым до прошлой лекции и, особенно, до обсуждения ее, роль и значение письменности для генезиса плана идеального. Мне казалось, что это само собой разумеется. Но, видимо, это не так. Придется поговорить о сфере чтения, о литературной работе, о правках и исправлениях в транслируемых текстах. О сакральности и профанности текста.

Мне казалось излишним обсуждать роль и место философии в формировании идеального плана и основы мышления, довольно простой констатации. Но и это не так, придется обсуждать и это.

Т.е. придется рассуждать и разговаривать медленно.

В начале мы остановимся на Анаксогоре. Разберем на эпизодах и событиях его жизни и фрагментах известной нам его философии положение, место и роль философа. Попробуем отделить работу философа и того, что после философа остается. История философии дает некоторые основания считать, что в жизни и учении Анаксогора содержится много из того, что нам нужно понять и уяснить себе про философию. Он сам, его жизнь и учение состоят как бы из тех самых гомеомерий, из которых собирают свою жизнь, деятельность и учение многие другие философы.

Потом мы рассмотрим греческое представление о порядке и должном. Для меня будет очень важна триада: хаос, космос и таксис. Или беспорядочное исходное состояние и два типа порядка, которые были известны грекам. Однако, я не могу знать, что именно думали греки об этом различии между двумя порядками: естественном космосе и искусственном таксисе. Было бы здорово, если бы кто-то из студентов или аспирантов-философов исследовал этот вопрос специально. Вот Лосев – анализируя античную эстетику отмечает, что Платон хоть и пользовался различением космоса и таксиса, но не придавал этому большого значения. Не усматривал кардинальной разницы между ними. Могу ли я в это поверить? Хоть считаю, что Лосев один из добросовестнейших русскоязычных историков философии. Но все что я знаю про Платона, не позволяет мне думать, что он не придавал этому различию существенного значения. Скорее я поверю, что он затирал и скрывал эту разницу. Примерно так же, как он собирал и уничтожал книги Демокрита. Зачем? Вот на этот вопрос и можно ответить только с помощью псевдогенетической реконструкции.

Дальше, мне придется говорить о категории демиурга и о его месте в космосе и таксисе греков. С демиургом почти та же история, что и с таксисом.

Дальше, мне придется порассуждать о различии этики, экономики и психологии древних греков и китайцев.

Из греческой этики мне придется разобрать хотя бы несколько категорий: Арете и Агон.

И, наконец, нужно будет зафиксировать собственно идеальный план. Причем так, чтобы он не сводился только к Платоновскому миру идей. Специально нужно оговорить различие идеального плана как основы мышления от сходных вещей в эстетике.
обсуждение здесь