Рефлексия семинарского сезона. Т.Водолажская

Администратор сайта | 11.06.2008

Рефлексии подлежат многие стороны прошедшего сезона методологического семинара. Сейчас я хочу остановиться на тех содержательных вопросах, в которых, как мне представляется, мы продвинулись за этот год. Сделать что-то вроде инвентаризации проблем, на которые вышли. С одной стороны, для меня это определенная систематизация и упорядочение итогов, а, с другой, это еще и попытка ответа на вопрос о том, были ли в семинаре содержательные продвижения, было ли мышление. В данном случае, определяя наличие или отсутствие мышления в семинаре, я ориентируюсь на постановку новых проблем, таких, которые фиксируют «непамыснасць» того, что должно быть помыслено.

1. Социокультурное самоопределение, определение в ситуации методологического семинара. Общее направление «поисков» в этом году было задано программной установкой на «личностное начало в мышлении» . Эта установка имела вполне прагматичный характер и была непосредственно связана с пониманием актуальной ситуации развития методологии и такой задачи как «обучение мышлению».

В качестве отправной точки мы приняли полагание, сделанное В.Мацкевичем еще в «Думать Беларусь»: личностное начало (прагматика, наряду с синтагматикой и парадигматикой) возможно, когда мыслиться экземплификат, а формой такого мышления является игра.

2. Перевод деятельностной задачи в план задачи мыслительной.Сделанное полагание, или скорее заявка, требует построения онтологии «мышления как игры», отличной от мышления как деятельности или мыследеятельности, в которых личностному началу места нет.

Для построения такого рода онтологии (претендующей на предельную онтологию), необходим верстак онтологической работы, его обустройство. В ходе поиска прототипов такого верстака – создание онтологий природы и развитие онтологии деятельности – возникаетпроблема поиска инструментов и средств удвоения. «Удвоение реальности» принятое и положенное как то, что мы знаем об игре, имеет лишь метафорический или образный характер в виде «схемы чебурашки», а как осуществляется это удвоение и что оно означает – пока вопрос. Для того чтобы продвигаться дальше, нужен был выход на следующий рефлексивный уровень, где можно разбираться с тем, как возможен поиск инструментов удвоения.

3. Рефлексия и работа с мыслительными средствами, с помощью которых ищутся /создаются средства удвоения. Здесь выстраивается оппозиция или два возможных пути для дальнейшего движения: что есть игра – специфическая форма мыследятельности или новая предельная онтология. В зависимости от выбора одного из вариантов дальнейшее построение онтологии игры будет различаться по своим инструментам. Будут ли это средства (организационно-деятельностная доска) в рамках мыследеятельности или же некие новые, проблематизирующие мыследеятельность.

Обе возможности требуют своего разворачивания.

Мы начали со второго пути. Здесь важно отметить, что сама возможность проблематизации мыследеятельностного подхода и претензия на новую предельную онтологию в нашем случае связана срешением вопроса о том, насколько существенные изменения претерпевают два пространства (ОО и ОД), если к ним добавляется третье (прагматика, личностное начало). Это вопрос в рамках проблемы единственности/множественности. Одно дело появление после естественно-научного в деятельностном подходе ОД доски, что кардинально меняет онтологическое пространство из единственного рабочего пространства в одно из… Другое дело – третье пространство (доска), которое уже одно из многих и не вносит кардинальных изменений. Если же третье пространство существенно меняет два предыдущих (их природу, возможности работы с ними и т.д.), тогда можно говорить и о возможности построения новой предельной онтологии. Этим мы задаем критерии нашего дальнейшего движения и «оценки» результатов.

Таким образом, нам требовалось в ходе онтологической работы, во-первых, не использовать инструменты деятельностного подхода, во-вторых, каким-то образом решить задачу удвоения и, в-третьих, проверить существенность появления третьего пространства.

В ходе обустройства верстака и была проведена процедура обнуления (освобождения от уже имеющихся инструментов и элементов, которые «тянут за собой» прежние подходы, в нашем случае в основном деятельностный). На «место для онтологии», полагались некие элементы – шильды, ставки, ходы, выигрыши и т.д. Они полагались как «имеющие отношение к игре», но не имеющие онтологического статуса, статуса сущего. А далее сама проведенная работа «была объявлена игрой» и была положена как игра, то естьсовершено догматическое полагание.

В ходе рефлексии и критики такого полагания, фиксации того, как оно производилось, была обнаружена его специфика, не как фиксации сущего (придания статуса сущего тому, что полагается на ОО доску), а фиксация смены состояния (модальности существования). То, что полагалось на доску – «игра», полагалось не как сущее, а как возможное, но временное. Когда осуществлялось само полагание – «то, что происходило – есть игра» — существовало для нас не как цель (нечто существующее в будущем и прошлом), а как то, что мы хотим получить в качестве выигрыша: желаемое но не известное нам как результат.

Итак, в ходе рефлексии мы зафиксировали специфический тип «догматического полагания», отличающийся от деятельностного. Деятельностное полагание «игры» как цели нашей онтологической работы, которая существует в прошлом или будущем. / Игровое полагание «игры» как ставки в онтологической работе, которая существует в пространстве воображения, а в «онтологическом пространстве» фиксируется временность ее пребывания.

Для игрового полагания требуется имагинативное пространство (пространство возможного), откуда нечто может быть положено как «онтология». Но положено не с приданием статуса сущего, а как фиксация некоторого изменения этого пространства.

Итак, в ходе рефлексии нашей работы по обустройству и созданию онтологического пространства и задания некой онтологии мы вышли на иное устройство самого онтологического пространства. В принципе, оно уже и не онтологическое как таковое, а квази-онтологическое, поскольку не придает тому, что на нем лежит статуса существующего.

Это пока важнее того, что туда было положено (разные элементы). Они еще не прошли критики и сборки. Но сама фиксация иного способа полагания и иной природы «онтологии» — есть «рубеж», на который мы вышли и за которым стоит задача помыслить иной тип онтологии и, вероятно, иной тип организации деятельности.

Кроме того, в отношении вопроса о существенности введения третьего пространства, наряду с ОО и ОД, мы можем сделать предположение, что с введением имагинативного пространства изменяется тип онтологии. О ней ничего не известно, кроме того, что она – изменение. «Проекция» из имагинативного пространства в онтологическое не делает желаемое сущим, но создает определенный способ его существования – врЕменный, возможный. На доске возникает фиксация смены: с пустой на полную, с одной на другую. Статус «сущности» в онтологической реальности «игры» получает переход, изменение состояния. Возможно, это и есть искомоеудвоение, представленное не как два элемента вместо одного, а как процесс, способ полагания. Чего? а всего, что претендует на сущее, но смысл существования которого в возможности изменения.

Таким образом, встает вопрос развития этого предположения, проверки и фальсификации – и это еще одна точка дальнейшего развития, поскольку пока не понятно, как это можно проверить и фальсифицировать.

И еще один важный момент, на который мы вышли в ходе рефлексивной возгонки – это «место рефлексии в игре». То, как разворачивалась рефлексия, показывает, что она как бы сразу встроена и в критику, и в полагание. Точнее они все друг в друга встроены. Пока удалось зафиксировать лишь отличие ее от рефлексии в деятельности, где происходит остановка деятельности, выход в рефлексивное пространство, а после возвращение в деятельность. В игре (в том, что мы полагаем как игру) рефлексия осуществляется без прекращения игры. Это пространство, из которого возможны полагания, где возможны собственные ходы, и откуда возможно «переоценка» выигрышей и проигрышей на основной игровой доске, изменение смысла ходов на ней, изменений ставок и так далее. То есть это тоже некое удвоение, с которым следует разбираться дальше.

Кроме того, пока остается нетронутой первый вариант – поиск инструментов удвоения в рамках мыследеятельности, развитие основной схемы. Надо полагать, что появление второго «табла» требует пересмотра всех остальных элементов схемы, а также процессов, на ней разворачивающихся (понимания, коммуникации и т.д.).

Осталось еще разобрать наше движение по теме ОДИ, но это в следующий раз.

Оригинал и обсуждение  тут.